(обзоры всех стран: Обзоры стран - Эксперт.ру)

Вот уже полтора года Киргизию лихорадят «тюльпановые бунты». Тем временем экономика страны тормозит в ожидании масштабных инвестиций, а сельская Киргизия живет своей патриархальной жизнью.

По недавно отремонтированному фасаду головного офиса Национального банка Киргизии в Бишкеке, красивого сталинского здания, доставшегося в наследство от республиканского филиала союзного Госбанка, стекали яичные желтки. Возле главного входа в здание — около двадцати человек, протестующих против планов правительства Киргизии вступить в разработанную МВФ и Мировым банком программу HIPC (Heavily Indebted Poor Countries Initiative), предоставляющую возможность сокращения долга для беднейших стран с высоким уровнем задолженности. По мнению киргизского кабинета министров, HIPC — спасение для Киргизии, имеющей более 2 млрд долларов (90% ВВП) внешнего долга. Митингующие считают иначе: им не нравится, что Киргизию a priori причисляют к беднейшим странам и в случае вступления в программу страна фактически подпадет под внешнее управление МВФ. Они требуют, чтобы правительство научилось жить и зарабатывать деньги самостоятельно. Помимо бомбардировки сырыми яйцами в арсенале у участников митинга гроб с надписью «Хипик» и чучело главы МВФ Родриго Рато. Чучело торжественно сжигается, толпа одобрительно шумит. На следующий день организаторов митинга привлекут к административной ответственности за хулиганские действия в центре Бишкека.

Нет, это не картинка из жизни Киргизии конца 90−х годов, когда страна послушно выполняла рекомендации международных финансовых институтов и в результате так и не нащупала свой собственный вектор развития. Это начало декабря 2006 года. Киргизия по-прежнему прислушивается к мнению иностранных экспертов. Ее, как и прежде, кидает из стороны в сторону в зависимости от того, какую стратегию развития предложит тот или иной финансовый консультант. А после государственного переворота в марте прошлого года у местных чиновников появился еще один влиятельный консультант, мнение которого игнорировать уже не удастся. Это народ Киргизии, полюбивший собираться по любому значимому поводу (касается ли это вступления страны в HIPC или же притеснения фермеров в провинции) у стен Дома правительства (благодаря своему цвету в просторечье именуемого Белым домом).

Другая Семья

Государственный переворот 24 марта 2005 года, высокопарно называемый его организаторами «народной революцией», можно считать одним из основных событий пятнадцатилетней истории независимости Киргизии. В этот день сторонники лидера оппозиции Курманбека Бакиева, некогда премьер-министра страны, добровольно ушедшего в отставку тремя годами ранее, устроили митинг у здания правительства, а после небольшой стычки с подразделениями спецназа захватили Белый дом. Войска сопротивления не оказали, первый президент страны Аскар Акаев вместе с семьей бежал сначала в Казахстан, потом — в Россию, где и подписал отречение от власти. Курманбек Бакиев явно не ожидал подобной лихости от своих сторонников и в первые дни после переворота выглядел явно растерянным. Не избавился он от этой растерянности и сейчас.

Эти полтора года страну серьезно лихорадило. Постоянная кадровая чехарда в правительстве — отличившихся во время революции назначали на высокие посты, затем снимали по причине профессиональной несостоятельности, и так несколько раз.

Коллеги Бакиева в странах Центральной Азии в свой круг его не приняли: новый киргизский президент пришел к власти силовым методом — ни Нурсултану Назарбаеву, ни Исламу Каримову, ни Эмомали Рахмонову подобный пример в собственных вотчинах не нужен.

Ближайшее окружение Бакиева взялось подбирать под себя все бизнес-предприятия, принадлежавшие членам семьи Акаева. «Если раньше мы имели Семью Акаева и примерно могли угадывать, кому из них, сыну президента Айдару Акаеву или зятю Адилю Тойгонбаеву, принадлежит та или иная компания, то сейчас очень трудно сказать, какие бизнес-проекты находятся в управлении членов семьи Курманбека Бакиева. Новые собственники умело конспирируются, кроме того, та свобода прессы, которая была при Акаеве, ныне благополучно забыта: в стране лишь единицы СМИ позволяют себе говорить правду, поэтому точный подсчет предприятий, перешедших под крыло новой Семьи, никто не ведет», — говорит Бегалы, один из местных бизнесменов. Бегалы имел свой торговый бизнес в акаевские времена и благополучно устроился во временах бакиевских. «Надо просто знать, кому платить, а коррупцию в Азии победить невозможно ни при каком режиме», — объясняет Бегалы причины своего благополучия.

Но если на низовом уровне все выглядит более или менее достойно (средняя зарплата населения составляет 100–200 долларов, в Бишкеке можно дешево и вкусно поесть, несколько крупных базаров с недорогими, но качественными товарами), то в правительственном масштабе существуют реальные экономические проблемы. Киргизская красивая статистика (мне почему-то кажется, что местные статистики научились рисовать цифры, дабы угождать власти, еще лет пять назад, в годы правления Аскара Акаева) утверждает, что уровень инфляции в Киргизии в 2005 году составил 4,9% против 2,8% в 2004 году. Это один из лучших инфляционных показателей по странам СНГ. По итогам этого года, как обещает Национальный банк, инфляция не превысит 4,5%. Не торопитесь аплодировать — в реальности жизнь в Киргизии дорожает с каждым месяцем. Независимые экономисты предлагают умножать показатель инфляции как минимум на два. «Вот это и будет реальная инфляция за последний год», — объясняют они.

Первые в ВТО

В мае 1993 года Киргизия, первой из постсоветских стран Центральной Азии, ввела свою национальную валюту — сом. В 1998 году, первой из стран СНГ, Киргизия стала членом Всемирной торговой организации. Хвастаться можно только самим фактом вступления в эту организацию — никаких существенных дивидендов членство в ВТО Киргизии не принесло. Да, десять лет назад было много разговоров о том, что местные предприятия получат значительную выгоду при выходе на внешние рынки. Вот только замалчивался тот факт, что выходить было не с чем. Экспорториентированные предприятия в Киргизии можно пересчитать по пальцам, основа торгового баланса — золото и продукция аграрного сектора. Экс-министр внешней торговли и промышленности Арзымат Сулайманкулов вспоминает, что переговоры с ВТО шли несколько лет и завершились благополучно во многом из-за поддержки МВФ. Киргизии перед вступлением в ВТО пришлось выполнить ряд довольно строгих условий: она резко снизила таможенные пошлины, а на ряд товаров вообще отменила их, упразднила лицензирование, ввела единый законодательный режим для местных и зарубежных предпринимателей. Все эти действия впоследствии принесли лишь политический выигрыш. Киргизия умело воспользовалась условием, в соответствии с которым все страны, претендующие на вступление в ВТО, должны получить обязательную поддержку уже действующих членов. Благодаря этому условию и изящному шантажу киргизскому правительству удалось выторговать для своей страны серьезные экономические преференции, в первую очередь у России и Казахстана.

Вступив в ВТО, Киргизия стала плацдармом для дешевого беспошлинного импорта ширпотреба, наводнившего не только саму Киргизию, но и все страны региона, что спровоцировало ужесточение таможенного режима ее соседями в Центральной Азии.

Спасибо Кумтору

В экономике Киргизии есть одно божество, которому молятся все без исключения правительства этой страны: золоторудное месторождение Кумтор, расположенное в одном из высокогорных районов Нарынской области, — в его недрах находится около 300 тонн золота. Проект разработки Кумтора был запущен в 1994 году. 17 декабря 1996 года пущена в эксплуатацию золотоизвлекательная фабрика, находящаяся на высоте 4200 метров над уровнем моря. Общая сумма прямых инвестиций в разработку месторождения Кумтор на начало этого года превысила 500 млн долларов. Долевое участие в проекте правительства Киргизии до реструктуризации составляло две трети, одна треть принадлежала канадской корпорации Cameco. В 2003 году участники проекта организовали компанию Centerra Gold Inc., которая продолжает золотодобывающие работы на месторождении. Ежегодно там добывалось примерно 20 тонн золота, однако в последние годы геологи отмечают истощение руды, кроме того, произошло несколько технологических аварий. В результате в этом году на месторождении планируется добыть меньше 10 тонн золота.

Соответственно, становятся более консервативными и макроэкономические прогнозы. Правительство страны считает, что «прогнозируемый в 2006 году пятипроцентный экономический рост из-за снижения объемов производства на Кумторе может быть не достигнут, а сложится в пределах 4%. При таком росте ВВП на душу населения к концу года должен составить 21 408 сомов, или около 550 долларов». Вот такая моноресурсная экономика.

А ведь в советские времена до четверти республиканского национального продукта обеспечивали обрабатывающие производства, включая машиностроение.

Среди инвестиционно привлекательных киргизских предприятий — компании энергетического сектора, национальный оператор связи «Киргизтелеком», который правительство не может продать уже несколько лет, и Кара-Балтинский горнорудный комбинат, специализировавшийся в советское время на переработке урановой руды.

Дефицит инвестиций

В Кара-Балте, небольшом уютном городке в шестидесяти километрах от Бишкека, все напоминает о некогда могущественном Министерстве среднего машиностроения СССР. Прежде в Ферганской долине, в окрестностях Майли-Сая, были богатые урановые месторождения. Сейчас, после завершения сроков выработки, — лишь огромные хвостохранилища, которые представляют потенциальную угрозу радиоактивного заражения.

Типовые многоэтажные дома, выстроенные, как по линейке, улицы, Дом культуры, как две капли воды похожий на своих собратьев в других подобных урановых городках. Неформальное название части города — «Почтовый» — напоминает о том, что прежде он был секретным, «почтовым ящиком», «п/я». Однако теперь никакой секретности. Печать запустения постепенно накладывается и на этот город, но местных жителей спасает то, что в Кара-Балте действует несколько других промышленных предприятий. Остаются надежды и на возобновление уранового производства, есть планы переработки казахстанской урановой руды.

«Что касается сегодняшнего инвестиционного климата, он примерно такой, как и в других странах СНГ. Такая же коррупция, такой же дефицит бизнес-менеджмента, такая же инфраструктура», — говорит известный киргизский бизнесмен, член Бишкекского бизнес-клуба Толонду Тойчубаев. Для того чтобы экономика Киргизии развивалась с темпом на уровне 7–8% в год, стране необходимо как минимум 500 млн долларов инвестиций в год. В республике таких денег нет: к примеру, совокупный кредитный портфель банков в 2005 году составил всего порядка 200 млн долларов. В ближайшие годы официальный Бишкек планирует привлечь в развитие энергетической отрасли и горнорудной промышленности по 2,5 млрд долларов прямых иностранных инвестиций, в сельское хозяйство и перерабатывающую промышленность — не менее 800 млн долларов, в развитие туристического сектора (в частности, для привлечения туристов на киргизскую жемчужину — высокогорное озеро Иссык-Куль) порядка 200 млн долларов. Но пока все эти сметы не подкреплены конкретными инвесторами, готовыми предоставить такие средства.

Председатель совета директоров Азияуниверсалбанка Михаил Надель мнение пессимистов («кто вложит деньги в страну, политический строй в которой может поменяться в любое время?») не разделяет. «Я бы вложил деньги в Киргизию. Здесь понятная экономика. Впрочем, возможно, мне так кажется потому, что я здесь уже много лет работаю. Киргизия очень интересна с точки зрения международной привлекательности. Даже у Казахстана доходность уже ниже», — говорит банкир. Инвестировать, по его мнению, нужно в финансовый сектор, туризм и энергоемкое производство, потому что Киргизия производит избыточное количество электроэнергии и экспортирует ее».

Примеры крупных международных инвестпроектов в стране действительно есть. В августе 2004 года РАО «ЕЭС России» также подписало с правительством Киргизии меморандум о сотрудничестве в рамках проекта строительства в Киргизии двух ГЭС на реке Камбар-Ата. Спустя пять месяцев к нему подключилась компания «Русал», имевшая планы строительства в Киргизии алюминиевого завода. Инвесторы рассчитывали начать строительство уже в 2005–2006 годах, но этим планам помешала смена власти в стране.

«Как и прежде, политические процессы в Киргизии оказывают непосредственное влияние на экономику. Однако зачастую политики, согласившись играть в футбол, в процессе игры почему-то начинают играть в регби или в теннис. Это, естественно, не может не влиять на экономику. Наличие конкретного поля и согласованных правил игры позволило бы стране самым эффективным образом реализовывать свой единственный ресурс — человеческий», — уверен бизнесмен Толонду Тойчубаев.

«Уезжаем из-за детей»

Про то, что основное богатство страны — ее граждане, мне доводилось в Киргизии слышать часто. Несколько университетов, хорошая система профтехобразования. Кроме того, Киргизия, пожалуй, лучший пример среди стран Центральной Азии в плане дружелюбного отношения титульной нации к русскоязычным. Да, национальные столкновения здесь были в начале 90−х, когда ходить по улицам славянам было опасно, а наиболее популярным лозунгом стало «Русские, уезжайте домой!». Многие русскоязычные, опасаясь преследований, этому совету последовали. Киргизы оглянулись вокруг себя и поняли: из страны уезжают высококвалифицированные специалисты, заменить которых некем. В результате шовинистическим заявлениям был дан задний ход, киргизы переключились на межэтнические конфликты с узбеками, казахами и таджиками, оставив русское население в покое.

В Киргизии все говорят на русском языке, который, как записано в конституции, является официальным языком страны, при том что киргизский язык, как и положено, носит статус государственного.

Больше всего русских в Чуйской долине, где расположен и Бишкек. В столице все вывески — на русском. Все делопроизводство ведется на русском языке, хотя периодически у националистически настроенных чиновников возникают идеи перевести документооборот на киргизский. Но проблема не только в том, что родного языка не знают многие киргизы, выросшие в городах, — многие термины на киргизский язык не переведены. Слушать речь, изобилующую экономическими понятиями, весьма забавно: докладчику приходится постоянно перемежать киргизские и русские слова.

Впрочем, очередь у бишкекского офиса Федеральной миграционной службы России меньше не становится. «Уезжаем из-за детей, ни я, ни муж не видим здесь для них перспектив, — говорит одна из переселенок Елена Вяземцева. — Да, тяжело придется на новом месте, едем в деревню под Саратовом, но, надеюсь, приживемся. Хотя квартиру здесь мы продавать не стали, вдруг придется возвращаться».

В гостях у робинзонов

Стоит уехать на двадцать километров от столицы — и оказываешься в совершенно другом мире, жители которого не знают ничего про инфляцию и про Кумтор. Они живут сегодняшним днем, в своем собственном, ограниченном внутренним двором мире.

В ущелье Разен-Сай, на южном берегу реки Нарын, между городами Кара-Куль и Таш-Кумыр, мне доводилось бывать не раз. Если ехать на автомобиле по высокогорной трассе из Бишкека в Ош, вы обязательно проедете мимо неприметного домика, построенного на берегу глубоководного Нарына. На другом берегу тоже виднеется пара домов. Лишь посвященные знают, что там, в десяти километрах от берега, есть село Кызыл-Бейит, жители которого называют себя робинзонами. По суше к ним не добраться — каменистая горная дорога, как правило, размывается во время дождей. Поэтому единственный путь — плыть на лодке через реку. Однако вдоль реки постоянно дуют сильные ветры, и судоходный период длится не более пяти месяцев, с мая по сентябрь. Все остальное время жители села живут взаперти. Через реку в несезон, как сейчас, переплывают только самые смелые.

Останавливаюсь у домика. Я уже знаю, что его построили специально, на случай, если ожидающим лодку нужно укрыться в случае непогоды. Над рекой разносится крик: «Акыл!». Тридцатилетняя Нургуль с дочкой хотят переправиться через реку и зовут лодочника, который живет на том берегу реки. По-русски Нургуль говорит плохо, но какие-то киргизские слова я понимаю и без перевода, где-то общаемся жестами. Она объясняет, что была на базаре и сейчас они с дочкой возвращаются домой. В это время подплывает лодка. Мне сложно уговорить себя в нее сесть — она выглядит довольно потрепанной жизнью, равно как и сам лодочник. Но Нургуль бесстрашно лезет в лодку, и мне становится стыдно за свою нерешительность.

Лодочник Акыл начал травмировать мои нервы уже через пять минут после отплытия. Гребя веслами, он непринужденно сообщил, что глубина Нарына в этом месте достигает 700 метров. Руки самопроизвольно вцепились в борта лодки. Дальше последовало сообщение, что вода здесь очень холодная: «Даже в летний день поверхность прогревается максимум на полметра вниз, а сейчас конец осени. Поэтому, если оказаться в воде, можно закоченеть очень быстро». Добил меня Акыл словами о том, что за последние годы при переправе погибло более двадцати человек. «Здесь очень сильные ветры, и лодка может перевернуться. Выплыть невозможно», — с видимым удовлетворением заключает Акыл. Видимо, страшилки для незнакомцев повышают значимость его работы в собственных глазах. Скрежет дна лодки о гальку я воспринимаю с большим облегчением.

Кызыл-Бейит пал жертвой строительства каскада Нарынских ГЭС. Раньше через село проходила автодорога Бишкек—Ош, но в 1981 году ущелье Разен-Сай было затоплено водой, и новый путь проложили по склону гор. О селах, расположенных на другом берегу, попросту забыли. Сегодня в Кызыл-Бейите живут примерно тридцать семей. Это все, что осталось от некогда процветающего колхоза, где занимались разведением коз. Козы по-прежнему остаются основным источником дохода местных жителей. Они неприхотливы в содержании, всю зиму проводят в горах, а значит, корма требуется очень мало. Каждая семья содержит десять-пятнадцать коз, у особо предприимчивых поголовье достигает двухсот-двухсот пятидесяти животных.

«Разенсайский пух очень ценится. В наших горах нет колючек, поэтому он получается чистый, не требующий дополнительной обработки, — говорит местный житель Камбарбек Ташкулов. — Перекупщики приезжают из Таш-Кумыра, Джалал-Абада. Затем переправляют пух в Турцию, Китай. Цены зависят от сезона. К примеру, года три назад спроса не было совсем, потому что свирепствовала таможня, не пропуская груз. Стоимость одного килограмма пуха в те дни упала до одного-двух долларов за килограмм. Сейчас она держится на уровне двадцати пяти-тридцати долларов». Учитывая, что с одной козы можно счесать 700–800 граммов пуха, то очень прибыльным это занятие не назовешь. Впрочем, козы — это не только ценный пух, но и мясо с молоком. «Вы когда в Бишкеке баранину покупаете, наверно, и не подозреваете, что вас во многих случаях обманывают? — смеется Камбарбек. — Козье мясо и баранина по фактуре схожи, только первое в два раза дешевле. Поэтому продавцы смешивают оба вида, продавая по цене баранины. Различить может лишь специалист, к примеру по запаху».

Но если на жизнь заработать можно, то снять изоляцию с Кызыл-Бейита жители не в состоянии. Чтобы восстановить дорогу, требуется порядка 300–400 тысяч сомов. Не очень большая сумма в масштабах всей страны. Но требуется в десятки раз больше, чтобы провести дороги и в другие населенные пункты. Государство предпочитает отмалчиваться: живут же, ну и пусть живут. На то, что при переправе гибнут люди, не обращают внимания. А ведь в одной из лодок сидела семья из восьми человек: муж с женой и дети. В живых остался самый младшенький, и то случайно: родители не взяли его с собой, отдав бабушке с дедушкой.

Мрачная ирония заключается в том, что, хотя вокруг Кызыл-Бейита расположено четыре электростанции, в селе нет света. Столбы остались на том берегу, а протягивать новую линию электропередачи обойдется в десятки тысяч сомов. Село медленно пустеет. Молодежь уезжает в города. «Конечно, все не уедут. Это земля наших отцов, а у киргизов не принято ее бросать, — говорит Камбарбек Ташкулов. — Хоть один сын, но останется жить здесь». Сам он воспитывает своих девятерых детей на древних обычаях, главный из которых — уважение к старшим. Свадеб среди местных уже не играют. За время изоляции все жители уже стали друг другу родственниками, поэтому молодым парням и девушкам приходится искать свои «половинки» в других местах. «Мы тут шутим: наших невест нужно лишь до лодки довести. А на другой берег они сами выгребут», — улыбается Камбарбек.

На расстоянии выстрела

Залог пусть не экономической, но политической стабильности Киргизии — разместившиеся неподалеку друг от друга, всего пятьдесят километров по прямой, две военные авиабазы. Первая, формально считающаяся авиабазой поддержки коалиционных сил в Афганистане, на которой дислоцированы подразделения стран НАТО, находится в тридцати километрах на север от Бишкека, рядом с единственным в Киргизии международным аэропортом Манас. Вторая, авиабаза Кант, расположена в двадцати километрах к востоку от столицы, в одноименном городке. По военным документам она проходит как авиабаза стран — участниц Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Но, несмотря на внешнюю благообразность и дипломатичные определения, всем известно, что за первой базой стоят США, а вторая создана исключительно в интересах России. Пикантность подобной ситуации никого в Киргизии не смущает. Интрига лишь в том, какую из баз киргизские жители потребуют убрать первой.

Пока лидерство по скандалам удерживает американская база, чьи военнослужащие несколько раз были замешаны в различных конфликтных ситуациях, но особо сумели отличиться в последние два месяца. Сначала американский самолет-заправщик не уступил полосу взлетавшему пассажирскому лайнеру. В результате столкновения Ту-154 лишился половины крыла, благодаря мастерству пилотов обошлось без человеческих жертв. Затем на КПП авиабазы морской пехотинец застрелил водителя топливозаправщика, который якобы угрожал ему холодным оружием. Расследование этого инцидента еще не завершено, но Курманбек Бакиев потребовал изучить вопрос о возможности пересмотра соглашения с американской стороной в части, касающейся статуса пребывания американских военнослужащих на территории Киргизии. Прежде военнослужащим базы автоматически предоставлялся дипломатический иммунитет. Не исключено, что в дальнейшем может быть вновь поднят вопрос о передислокации авиабазы за пределы Киргизии.

Попытки вывести из страны авиабазу НАТО предпринимались и раньше, но в большинстве случаев они выглядели как неприкрытый шантаж, чтобы поднять стоимость арендной платы. Если прежде США платили Киргизии около 2 млн долларов в год, то сейчас стоимость аренды и прочих платежей превышает 150 млн. Финансовые условия размещения авиабазы Кант не разглашаются.

Кто удержит страну

Другого такого оптимистичного бизнесмена, как Михаил Надель, в Киргизии надо еще поискать. Серьезный удар по инвестиционной привлекательности страны нанесли события полуторагодичной давности, а также последовавшие за этим многочисленные митинги. В начале ноября под давлением оппозиции Курманбек Бакиев подписал новую редакцию конституции страны, в соответствии с которой Киргизия из президентской страны превращается в президентско-парламентскую. Последние заседания парламента превратились в бесконечную пикировку среди депутатов — ни одного конструктивного решения. С полным текстом новой конституции киргизстанцы ознакомились лишь несколько дней назад, но опытные юристы нашли множество нестыковок, позволяющих говорить о несовершенстве этого документа.

Хотелось бы ошибиться, но стойкое впечталение таково: Киргизия-2006 — это страна, где правит толпа. В основе толпы — депутаты и министры, каждый из которых преследует собственные цели и имеет тысячу-полторы сторонников, которых можно вывести на митинг.

Аскар Акаев, при всей его мягкости, что называется, «держал страну». Курманбек Бакиев, на мой субъективный взгляд, страну не держит. Она постепенно распадается на мелкие части, неподконтрольные центру. Первыми о своем желании порулить самостоятельно заявили три области Киргизии, расположенные в Ферганской долине и населенные преимущественно узбеками. Сепаратистские настроения удалось нивелировать, но ситуация в киргизской части долины близка к социальному взрыву. От президента требуются жесткие действия, чтобы доказать, что ситуация у него под контролем. К сожалению, пока подобной жесткости не чувствуется.

Источник: http://www.expert.ru/printissues/countries/2006/09/kirgiziya/