В истории мировой культуры есть имена, которые являются символами своих народов и стран — Пушкин в России, Гете в Германии, Байрон в Англии, Акутагава в Японии, Мицкевич в Польше, Фолкнер в США, Лорка в Испании, Бальзак во Франции. Культурным символом современного Кыргызстана стал Чингиз Айтматов. Его талант поднял на высшую ступень мировой литературы духовное и культурное наследие кыргызов. Через эпос “Манас мы говорим миру о корневых истоках, истории нашего народа. А через Чингиза Айтматова утверждаем себя в современной мировой культуре. Благодаря “Манасу” и произведениям Ч.Айтматова мир узнал о творческом богатстве и духовной силе нашего народа. А Чингиз Айтматов стал легендой при жизни.

Первая книга рассказов двадцатилетнего Чингиза Айтматова вышла во Фрунзе в 1958 году. С тех пор прошло много лет. Вышедшие за это время его произведения стали мировыми бестселлерами. Главные персонажи этих произведений — Добро и Зло. Из целостной глыбы творчества Айтматова хотела бы выделить то, что вызвало в моей душе настоящее потрясение. Это роман “И дольше века длится день”. История манкурта Жоламана стала одной из наиболее сильных частей романа. Чингиз Торекулович не просто ввел в обиход слово “манкурт”. Он показал, что беспамятство людей, не помнящих своего родства, — это нравственная катастрофа. Историческое беспамятство — манкуртизм — зло, которое пожирает души людей и общества.

Поражает смелость Чингиза Айтматова во времена Союза, когда за одно “неверное” слово карали по всем законам тоталитаризма. Описывая образованного советского человека, он включает в ткань своей книги легенду об Ата-Бейите, показывает механизм превращения человека в манкурта. Советский “интеллигент” Сабитжан — манкурт, для которого корни, традиции, обычаи, память — пустой звук. И неудивительно, что он отказал в просьбе Едигею: “Как же ты думал? Что я, так и побегу! Ради чего? У меня семья, дети, работа. Зачем мне против ветра? Чтобы отсюда звонок — и мне?.. Нет уж, спасибо!” Каялся Буранный Едигей, крепко каялся, что зря затеял разговор, напрасно бросил слова на ветер. Разве же Сабитжан тот человек, к которому стоило обращаться за советом, да помощью? Понадеялся — грамотный, мол, образованный, ему проще найти язык с такими, как он сам. А что из того, что обучался он в разных институтах? Может быть, его обучали для того, чтобы он сделался таким, каким оказался.

Может быть, где-то есть кто-то проницательный, как дьявол, который много трудов вложил в Сабитжана, чтобы Сабитжан стал Сабитжаном, а не кем-то другим. Ведь сам он, Сабитжан, рассказывал, расписывая на все лады, такую ерунду о радиоуправляемых людях. Грянут, мол, те времена! А что, если им самим уже управляет по радио тот невидимый и всемогущий. И чем больше думал старик Едигей об этом, тем обидней и безысходней становилось от этих мыслей.

— Манкурт ты! Самый настоящий манкурт! — прошептал он в сердцах, ненавидя и жалея Сабитжана”. Такое написать в советские времена, выразить лютую непримиримость с духовным злом — это было и человеческой, и гражданской смелостью.
Произведения Чингиза Торекуловича поддерживали меня в трудные моменты жизни. Я открывала его книгу и начинала читать. Боль постепенно отступала, душа светлела, дух начинал обретать устойчивость.

Я долго думала, каким образом можно написать об одном из великих писателей современности. Я понимала, что раскрыть его образ, его многогранную деятельность мне не по силам. И я решила вспомнить наши встречи. К сожалению, мы не всегда ценим важность повседневных проявлений жизни. “Остановись мгновение, ты прекрасно” — но это понимание приходит лишь с возрастом.

Одним из мгновений для меня и моих одноклассников стала встреча с ним и знаменитым ученым тюркологом Константином Юдахиным, состоявшаяся весной 1961 года в нашей школе. Помнится еще, как мы во время той встречи попросили Чингиза Торекуловича написать книгу о школьниках. И когда вскоре вышли его “Ранние журавли”, каждый был уверен, что это замечательное произведение о школьниках времен Отечественной войны появилось на свет благодаря нашим просьбам. Незримое присутствие Чингиза Айтматова сопровождало меня и в последующие годы. Будучи студенткой Ленинградского технологического института, я постоянно чувствовала к себе интерес как к землячке великого Айтматова. В те времена знание его произведений было критерием образованности и просвещенности человека. Каждое новое произведение писателя становилось событием в художественно-культурной жизни. Особой популярностью пользовался журнал “Новый мир”, который одним из первых публиковал произведения Чингиза Айтматова.

В то время книги были большим дефицитом. За ними выстраивались длиннющие очереди. Их передавали из рук в руки. Брали даже на одну ночь. И не спали ради того, чтобы прочесть. Ко мне обращались с просьбой дать почитать Айтматова, достать его новые произведения. Возрастал интерес к Кыргызстану, нашему народу. Однажды наша группа сдавала сложный коллоквиум по термодинамике. Курс вел декан, профессор С.Н.Богданов. Пройти через его коллоквиум было все равно, что пройти “огонь, воду и медные трубы”.

Наш староста Жора Добыш узнал “слабость” профессора. Оказалось, тот был горячим поклонником таланта Чингиза Айтматова. Жора начал меня уговаривать найти “выход из безвыходного положения”. Например, сказать профессору о том, что я из Киргизии, что я знакома с Айтматовым. Естественно, я этого не могла сделать. Наступает критический момент. Наша подгруппа в последний раз пытается сдать этот адский коллоквиум. До нас ни одной подгруппе это не удавалось сделать. Мысленно готовимся к неудаче. И тут на всю аудиторию раздается голос Добыша: “Майрам! Так ты дашь мне книгу Чингиза Айтматова? Ты еще вчера обещала”. До этого момента профессор вел себя бесстрастно. Но тут видим, в его глазах вспыхнула искра заинтересованности. Прервав прием коллоквиума, спрашивает старосту: “К кому Вы обратились?” И Добыш с явным удовольствием отвечает: “Здесь у нас находится землячка Айтматова — Майрам Дуйшенова. У нас образовалась очередь за его новой книгой, а моя очередь никак не наступит. Вот и не выдержал. Извините”. Профессор обращается теперь ко мне: “Так, значит, Вы из Киргизии?” И тут опять встревает Добыш: “Да, Сергей Николаевич, Майрам из Киргизии! Еще и уроженка Таласа — родины Айтматова!”

И тогда профессор начал с воодушевлением рассказывать нам о Киргизии, о своей мечте побывать на земле Айтматова. В напряженной атмосфере коллоквиума завязалась беседа о творчестве писателя. Каждый старался поделиться своими впечатлениями. Профессор рассказал о своем любимом романе “Прощай, Гульсары!”: “Это самое лучшее произведение, которое я прочитал в своей жизни”, — вспомнил он эпизод, когда Танабай тайком на своем скакуне Гульсары приезжает к своей возлюбленной. И как она гладит коня! Как конь чувствует ее отношение к себе и своему хозяину!

И нам, и профессору уже было не до термодинамики. Уловка Добыша оказалась удачной. Наша подгруппа получила автоматический зачет. А профессор в один миг превратился в Чингиза Богданова. И говорили, что гордился новым именем.

В студенческие годы отсвет славы Чингиза Айтматова всегда грел меня, как и любого кыргыза. Однажды мы поехали в Сумгаит на практику. В один из воскресных дней коллектив конструкторского бюро Сумгаитского химического завода пригласил студентов-практикантов на пикник в горы. Поехал с нами и начальник отдела. Узнав, что я из Киргизии, он расспросил меня про житье-бытье, про родителей.

“Мне очень приятно познакомиться с Вами. У меня есть замечательные друзья из Киргизии — Чингиз Айтматов и Бибисара Бейше-налиева. Совсем недавно я проходил лечение в московской клинике, где лечилась ваша знаменитая балерина, а Чингиз Айтматов часто навещал ее. Там я и познакомился с ними”, — сказал мне новый знакомый. Он показался волшебником: дружит с Чингизом-ага и Бибисаройэже!

Вскользь собеседник заметил, что они очень любят друг друга. Я с интересом слушала и, конечно же, не верила. Ведь была советской студенткой, верившей в то, что советские люди любят только своих жен и мужей.

Позже я прочитала воспоминания Чингиза Торекуловича о своей Музе. Вспомнился этот случай спустя многие годы, когда мы с Аскаром Акаевичем и Чингизом Торекуловичем в 1996 году перед юбилейными торжествами великой кыргызской балерины у нас дома смотрели фильм “Чолпон”. В главной роли в нем выступала Бибисара Бейшеналиева. Я увидела влажные, взволнованные глаза Чингиза-ага. А когда Чингиз Торекулович говорил речь во время празднования юбилея Бибисары, невозможно было удержаться от слез. Люди плакали. И я тоже.

Обратившись к нашему “кыргызскому Микеланджело” Тургунбаю Садыкову с просьбой создать скульптуру великой Бейшеналиевой, Чингиз-ага говорил: “Туко, прошу тебя, не забывай, что Бибисара была, как чистое лазурное небо и нежные плывущие облака. Как горная, бурлящая вечная река. Как белокрылая птица, парящая в облаках. Я вижу ее — Белого лебедя.”

Хорошо запомнилась дата 31 августа 1991 года. Пользуясь тем, что Чингиз Торекулович оказался в Бишкеке, мы пригласили его в гости к семи вечера. Чингиз Торекулович как истинный интеллигент ровно в 19 часов был у нас. Аскар Акаевич опаздывал. Старшие дети радовались, но смущенно держались на расстоянии, а шестилетний Илике расспрашивал гостя о Люксембурге, о звездах... И между прочим спросил: “А где Ваш Ташчайнар живет?” И добавил: “У моей апа, в Таласе, тоже есть большой Ташчайнар. А глаза, знаете, у него очень умные”.

Чингиз-ага интересно рассказывал малышу о жизни, о дальних странах. После этой встречи Илике однажды сказал отцу: “Атаке, я хочу, чтобы Вы работали послом, а не Президентом”. Я волновалась. И моя тревога с каждой минутой нарастала, поскольку Аскар Акаевич не подавал надежд на скорый приезд. Знала, что происходят важные события, но гость уже был в доме.

Приехал Аскар Акаевич. Обратившись к гостю, он рассказал, что произошло. Именно в этот день, 31 августа 1991 года, начался новой этап в истории государственности кыргызского народа. Верховный Совет принял Декларацию о государственной независимости Кыргызской Республики. Декларация объявила нашу республику независимым, суверенным, демократическим государством с целостной и неделимой территорией, на которой действует только Конституция Республики Кыргызстан. Чингиз Торекулович был потрясен. Я была даже удивлена его бурной реакцией. Помню, Чингиз-ага спросил: “А как с Союзным Договором?” Аскар Акаевич ответил: “В Декларации указано, что Киргизия выступает за заключение нового союзного договора суверенных государств”.

У мужчин было прекрасное настроение, они поздравляли друг друга. Признаюсь, тогда я не в полной мере осознавала судьбоносность момента в жизни Кыргызстана. Чингиз Торекулович говорил о том, что происшедшее могло когда-то показаться утопией, фантастикой. Высказал мысль о том, как лучше всего провести работу по наполнению провозглашенного суверенитета реальным содержанием, как вписаться в миропорядок современной глобальной цивилизации, в контекст мировых независимых субъектов.
Аскар Акаевич сказал о том, что, действительно, теперь занять достойное место в мировом сообществе становится для нашей страны делом чести. В тот вечер говорили о национальном духе, о сложной судьбе СССР, о Союзном Договоре. Подоброму говорили о М. С. Горбачеве, Б. Н. Ельцине, Н. А. Назарбаеве.

Позже Чингиз Торекулович Айтматов напишет: “Это великое национальное испытание для всех нас, для каждого, для каждой личности на ее жизненном пути и, стало быть, для всей страны в целом, испытание на каждый день и грядущие времена, ибо независимость требует умножения созидательной энергии. Требование безоговорочное!”

70-летие Чингиза Торекуловича широко отмечали в Европе и Азии. Президенты Турции и Азербайджана пригласили писателя быть их личным гостем. В мае 1999 года юбилейные торжества состоялись на Родине. Юбилей такой личности — это не только подношение дорогому имениннику венка сонетов, наград и почетных грамот, скорее, это серьезный повод поговорить о судьбе народа, служению которому писатель посвятил свою жизнь.
В Театре оперы и балета состоялось торжественное заседание, которое по настроениям участников, по теплоте не укладывалось ни в какие традиционные рамки. “Караванщиком совести” назвал Чингиза Айтматова народный поэт Калмыкии Давид Кугультинов. Давид Никитович начал свое выступление со слова “товарищи”. Зал замер: такое обращение вроде ушло в прошлое. Поэт-аксакал выдержал паузу и достойно пояснил: “товарищ” — прекрасное древнее слово. Впервые оно было употреблено во время Великой смуты князем Дмитрием Пожарским и гражданином Кузьмой Мининым. Лжедмитрий — Гришка Отрепьев уже в Кремле, надо изгонять вражеские войска, а изгнать их можно только общими силами, ополчением.

Обращение к ополчению написали. А с чего начать? Господа? Холопы скажут, ну и пусть господа идут, нам это дело не нужно. Сказать, холопы? Господа скажут: пусть без головы обойдутся. Нашли слово “товарищ”. Оно выражало в то грозное время общие настроения и господ, и холопов. Пройдет время, и затертое казенным употреблением слово непременно вернется в народное обращение” так сказал поэт на айтматовском юбилейном торжестве. И это всем запомнилось. Родина наша находится в самом сердце Центральной Азии, где в древности соприкасались великие мировые культуры: византийская, арабская, персидская, индийская и китайская.

Наши предки, из века в век развивая собственную культуру, осваивали ценности других народов. Тема священности исторической памяти, сформулированная Чингизом Айтматовым, взорвала застойные советские представления о том, что настоящая история начинается только после революции. Чингиз Торекулович объявил гуманитарной катастрофой беспамятство людей, не помнящих своего родства.

Последние столетия мир мало знал о кыргызах. И только благодаря эпосу “Манас” и творчеству нашего великого современника международное сообщество узнало о жизни, мировоззрении, традициях, обрядах кыргызского народа, его благородстве и свободолюбии. Празднование 2200-летия кыргызской государственности даст новый толчок для роста интереса в мире к нашей небольшой стране с великим историческим прошлым.

Герои Айтматова, стремящиеся победить обстоятельства, добиться справедливости, изменить мир к лучшему, всегда предлагали нравственный выбор: быть свободным человеком или прозябать в неправедной жизни. Люди во всем мире повседневно сталкиваются с этим выбором.

Произведения Айтматова помогают сделать выбор в направлении свободы. Все это приобретает наивысшую актуальность в современных условиях, когда наша страна, выбрав демократический путь развития, творит свою судьбу и историю. Феномен Чингиза Торекуловича, на мой взгляд, не только в его произведениях, которые давно стали достоянием мировой литературы. Как написал Евгений Евтушенко, в России поэт больше чем поэт.

Писатель Айтматов больше чем писатель. Это философ, мыслитель, общественный деятель и гуманист, востребованный во всем мире. Когда все заговорили о приближении “эпохи перемен”, по инициативе Чингиза Айтматова на Иссык-Куле состоялась встреча выдающихся интеллектуалов мира. На этом форуме властители человеческих душ и умов провозгласили приоритет общечеловеческих ценностей, отбросив на свалку истории бесплодные идеи коммунизма.

Пригодился авторитет Чингиза Айтматова и для того, чтобы в сложное время преодолеть “минное поле”, не позволив произойти худшему. Перестройка стимулировала рост национального самосознания. В “братском Союзе республик свободных” стали разрастаться центробежные силы. Показалось, что по отдельности жизнь будет лучше. Энергия национального самосознания, несомненно, таит в себе мощное созидательное начало, но в то же время возрастает угроза возникновения таких явлений, как национализм и фанатизм, настроений этнической исключительности, а вслед за этим обычно идут межэтнические конфликты, раздоры с соседями. На этом паразитируют безнравственные силы, призывая к реваншу, а порой и кровной мести. Современные интеллектуалы и политики, по мнению Айтматова, должны понимать свою ответственность перед обществом. Глубокие философские мысли писателя встречают отклик во всем мире. В Германии его даже приглашают выступать с амвона с лекциямипроповедями.
Аскар Акаевич на айтматовских торжествах произнес не просто юбилейную речь — он размышлял о том, от каких страхов должны освободиться читатели произведений Айтматова, равно как и все человечество, на пороге нового тысячелетия.

Культуру войны люди должны заменить культурой мира, с тем чтобы жить в новом веке без войн и трагедий. И экологическая, и нравственная катастрофы уготованы всем, если мы предадим природу и память.

Чингиза Айтматова многие страны отметили тогда высшими наградами. Президент нашего государства присвоил великому писателю звание Героя Кыргызской Республики с особым знаком “АкШумкар”.

В одном из интервью Чингиз Торекулович в те дни заметил, что главная миссия интеллектуалов на переломе веков — бороться с угрозой подстрекательства человечества к новой войне. Мы даже не замечаем, говорил он, что культура войны присутствует, начиная с детской песочницы. Эта культура вездесуща во все времена. Эпосы всех народов строятся на фигуре героя, который сражался и побеждал. Сможем ли мы отказаться от этих стереотипов? Сможем ли мы найти нечто другое?

Каким должен быть народный герой? Еще недавно было оправдание, что война — это необходимость. Люди привыкли жить образами войны. А что должно прийти взамен героическому образу? Все войны заканчивались вначале миром, потом памятниками.
Везде памятники воинам и героям. Но сможем ли мы новую эру начать без воздвижения новых танков на постаментах и вообще отказаться от этих кумиров? Пока что перековать мечи на орала удалось только в памятнике перед зданием ООН. А в сознании людей?
Если человечество сможет это преодолеть в своем сознании — значит мы откроем новый путь развития. Все эти мысли легли в основу “Реквиема улетающей стаи” — так назвал Чингиз Айтматов новый роман, выход которого мы все ждем с нетерпением. Майские юбилейные дни были предельно насыщены.

Состоялось много встреч, каждая из которых навсегда будет жить в моей памяти. В Театре оперы и балета атмосфера была искренней и сердечной. В адрес юбиляра произнесено великое множество слов и признаний, Айтматов скромно и достойно перевел превосходные эпитеты и восхваления в более простой доверительный разговор: “Я бы очень хотел, чтобы свет падал со сцены в зал, а не наоборот, как велят законы театра. Для того чтобы видеть лица своих современников, своих почитателей, ваши лица, ваши глаза. Поэтому воспринимайте мои слова, как будто я стою рядом с вами.

Здесь была высказана мысль о том, что в трудные времена проводить подобные торжества и награждения вроде бы не следует. Я испытываю и переживаю те же чувства, они меня беспокоят. И в то же время духовная жизнь не должна быть жертвой того, что мы сейчас переживаем в экономическом плане. Я не должен быть отшельником-монахом, запрятавшимся в пещеру и молящимся Богу. Жизнь диалектична.

Находясь в Европе, всегда удивляюсь, что стабильность есть основа культуры, основа человеческого духа. В Германии знатоки и любители Рихарда Вагнера оставляют еще не родившимся внукам билеты на будущие концерты. Вот на какой уровень стабильности, уверенности и мы должны постепенно выдвигаться”. В Бишкеке была лишь торжественная увертюра. После столичных празднеств Чингиз Айтматов отправился в Таласскую область, в родной аил Шекер, где его встречали многочисленные родственники и земляки. Президент Кыргызстана дал мне ответственное поручение — сопровождать Чингиза Торекуловича в этой поездке. Для меня это было большой честью и радостью.
На границе двух областей — кыргызской Таласской (для нас обоих родной) и казахской Джамбульской — оказалась “засада”. Хлеб-соль и прочее... В числе встречающих был пожилой аксакал с сыномстудентом.

Он рассказал удивительную историю. В 80-х годах, когда у него тяжело заболел сын, он повез его к знаменитому Елизарову. Добравшись до клиники, обнаружил бесконечную очередь и понял, что приема ждать придется не один месяц. Но у мальчика болезнь прогрессировала. Отчаявшийся отец нашел выход — он собственноручно подписал книгу Чингиза Айтматова и, сообщив врачам, что привез личный подарок Елизарову от известного писателя, пробился к профессору. Мальчику сделали операцию — он выздоровел. Мужчина извинился за то, что использовал имя своего земляка без его ведома. Так, сам того не подозревая, Чингиз Торекулович спас жизнь ребенку. Юноша тут же попросил у писателя настоящий автограф.

После войны Чингиз поступил в Джамбульский зооветтехникум. Курс “коневодство” читал профессор, эвакуированный из блокадного Ленинграда. Однажды он объявил новую тему — «Роль ословодства в развитии цивилизации. Все рассмеялись, но профессор быстро всех убедил, что первые контакты и перемещения людей осуществлялись с помощью трудолюбивого ишака.

По воскресеньям в качестве практических занятий он водил студентов на Джамбульский скотный двор, куда собирались продавцы и покупатели из всех соседних районов. Студент Айтматов начал на рынке четко называть вид, породу, масть древнейшего тяглового животного, давая понять, что осел ослу рознь. И вдруг запнулся на полуслове. Хозяин ишака оказался соседом его тетки Карагыз-апа из аила Шекер, у которой после ареста отца они жили. Он изумленно смотрел на Чингиза.

Карагыз-апа гордилась, что племянник учится в городе на большого человека — прокурора. Оказывается, вся наука — родословная осла. Тетушка, которая последние гроши собирала на учебу племянника, встретила того в очередной приезд укоризной: люди говорят, что ты в городе обучаешься ослиной науке, зачем для этого ездить так далеко, в аиле своих ослов хватает... И как же она радовалась, когда ее племянник позже окончил с отличием Кыргызский сельхозинститут, а после уехал в Москву на Высшие литературные курсы. В 35 лет он уже станет лауреатом Ленинской премии за “Повести гор и степей”. Луи Арагон назвал одну из первых повестей Айтматова “Джамилю” лучшей поэмой о любви.

— Чингиз Торекулович, а что Вы делаете, когда вам дарят лошадь? — спросили его московские журналисты в аиле Шекер, где земляки и родственники с вселенской широтой души подарили ему несколько иноходцев, одели почти в десяток нарядных халатов и праздничных аккалпаков. “Моя старуха очень обидится, если ты не наденешь мой халат”, — сказал седой аксакал.

— Прошу того, кто дарит, присмотреть за моим скакуном, — ответил журналистам писатель. Было очень много историй и воспоминаний. А на таласской сцене народные артисты устроили в честь Айтматова и гостей представление из жизни земляка. Его судьба завязалась, закольцевалась уже в пять лет. Племенной жеребец, дорого купленный первым колхозом, неожиданно околел. Из района на стойбище приехал уполномоченный разбираться с “вредительством”. Но он не знает ни слова покыргызски, а табунщики — по-русски. И тут кто-то вспомнил про маленького сына Торекула Айтматова.
Он и спас всех от неприятностей, перевел то, что сказали аксакалы: «Донской жеребец съел ядовитую траву». «А почему другие лошади остались живы?» — наседал уполномоченный. «Потому что они — местные и знают этот луг, который называется Ядовитым...» — объяснили ему. Это был его первый переводческий опыт. Народным переводчиком Айтматов останется на всю жизнь, и на русском языке он будет писать, как на своем родном. Патриота от националиста очень легко отличить: один любит свое и почитает чужое, второй превозносит родное и ненавидит чужое. И все-таки празднование на Родине было для него выше трибуны ЮНЕСКО, где тоже его чествовали. Из аила Шекер он уехал мальчишкой. Стал знаменитым советским писателем, он вернулся сюда кыргызом — гражданином мира.

Торекул Айтматов учился в Москве в институте красной профессуры, его семья находилась вместе с ним. В 1937 году по статье в газете “Правда” о националистических проявлениях в среде интеллигенции он понял, что скоро придут и за ним. Срочно отправил семью на Родину, Когда артисты показали следующий эпизод — как молодая мама с грудным ребенком и тремя малышами постарше (Чингиз был самым старшим из них) мерзла ночью на полустанке — многие в зале не сдержали слез...
Больше они уже никогда не увиделись. В эпиграфе к повести “Материнское поле” Чингиз Айтматов писал: “Отец, я не знаю, где ты похоронен”. Только почти через полвека удалось узнать страшную тайну.

Начались раскопки в районе Чон-Таш. Место подсказала одна старушка, отец которой был невольным свидетелем расстрела. Нашелся чудом сохранившийся в кармане кителя текст смертного приговора — он был вынесен отцу народного писателя Чингиза Айтматова. За одну роковую ночь в 1938 году были расстреляны наиболее яркие представители кыргызской интеллигенции, национальные лидеры. Только через 54 года удалось всех достойно перезахоронить. Это кладбище сейчас называется Ата-Бейит. Честные имена всех репрессированных возвращены нашей истории.

Я думаю, что на всю жизнь останутся в памяти те встречи на шекерской земле. Мы посетили школу, которая носит имя отца писателя — Торекула Айтматова. “Я прошу, чтобы дух моего отца, имя которого носит эта школа, всегда покровительствовал вам” — такую запись оставил в книге почетных гостей писатель.
Чингиз Торекулович продолжает вспоминать, каждый шаг по родному аилу вызывает очередную историю.

Самая потрясающая из них, как он во время войны в свои 14 лет стал секретарем сельсовета. “На этом месте была наша школа, построенная в 20-х годах. Школа была приличная, с крыльцом, деревянными ступенями, с большими окнами, с единственной на всю округу железной крышей. В марте 1943 года, я учился в шестом классе, сюда пришли трое стариков, очень почтенных, и говорят: “Дети, вы знаете, какие сейчас времена, все сейчас на фронте, все на войну сейчас идет, но наш сельсовет на замке уже целый месяц, а так жить нельзя. Какие бумаги приходят, что в мире происходит, никто ничего не понимает. Кто-то должен быть секретарем сельсовета. Мы просим всех нам помочь.
Слышали, что Чингиз — лучший ученик и по-русски хорошо говорит...” Карагыз-апа, которая потом из-за осла переживала, поддержала их, дала согласие: ей всегда хотелось, чтобы я был большим начальником. Аксакалы привели меня к землянке, открыли ее и передали ключи. Исполнять обязанности секретаря сельсовета — было самым большим испытанием в моей жизни. У нас в аиле насчитывалось 500 дворов. Каждый день поступала почта, чаще всего — похоронные извещения. И их надо было разносить.
Четырнадцатилетний мальчишка должен был соответствовать трагичности момента, находить слова сочувствия. Как я мог вручить похоронку! Взрыв эмоций, горя, были случаи, когда люди думали, что я сам их написал и принес. “Чтоб ты исчез!” — с кулаками набрасывались на меня. Одна женщина даже гонялась за мной с палкой: “Откуда ты притащил эту страшную бумагу?!”

Еще я собирал военные налоги, причем наличными и с каждого двора. Мой маленький рост был проблемой. Представьте себе секретаря сельсовета, которого подсаживают на коня, чтобы ехать в район и решать все вопросы села”.

Все произведения Айтматова, написанные в молодые годы — “Лицом к лицу”, “Первый учитель”, “Джамиля” — связаны с его родным Шекером, где жизнь была наполнена поразительными событиями. Аил Шекер — родина не только писателя, но и всех его героев. И не только Джамили и первого учителя Дуйшена.

Здесь, в предгорье Таласского хребта, увенчанного пиком Манаса, — и рогатая Мать Олениха, и верблюд Кара-нар, и синеглазая волчица Акбара... А главное — в них присутствует дух Манаса Великодушного. Не могу не вспомнить о нашей недавней поездке в Королевство Швецию. Кроме официальных встреч и переговоров на высшем уровне имелась у нас еще одна значимая цель. В состав делегации был включен Чингиз Торекулович Айтматов. Мы не скрывали от него нашу мечту о том, что когда-нибудь Чингиз-ага станет Нобелевским лауреатом. На экскурсии в музее Нобелевских лауреатов мы представляли, что в будущем имя Чингиза Торекуловича также войдет в этот золотой список.

Во время посещения Королевской Шведской Академии наук Аскар Акаевич поделился своей мечтой с президентом академии профессором Яном Карлсоном и присутствовавшими на встрече членами академии. Президент Кыргызстана в своем выступлении перед шведской научной элитой рассказал о стране, о достойном сыне нашего народа — Айтматове. На встрече с королем Карлом Густавом XVI Аскар Акаевич вручил ему книгу о творчестве Чингиза Айтматова, в которой приводились данные ЮНЕСКО за 1998 год. Там было написано: “Ч.Айтматов — один из самых издаваемых классиков современности.
Книги Ч.Айтматова изданы на 165 языках мира 830 раз тиражом 67,2 миллионов экземпляров”. Прочитав это, король выразил свое восхищение нашим великим земляком. Вечером Чингиз Торекулович, Аскар Акаевич и я собрались за дружеским ужином. Вспоминали, делились впечатлениями. Меня всегда поражает в Чингизе Торекуловиче его удивительная способность замечать нюансы и уметь восхищаться простыми вещами. Вот мы сидим в прекрасном дворце Хагапалас, в котором раньше жили члены шведской королевской семьи. Маленький уютный дворец, обставленный с присущей северному народу аскетичностью, но в то же время с тонким изяществом. Ужинаем в гостиной на втором этаже.

Чингиз Торекулович рассуждает: “Какие только события не происходили в этих стенах, кто только не побывал здесь: и короли, и принцы, и высокопоставленные особы Европы, да и всего мира. И вот теперь мы, кыргызы, сидим здесь”. Он с интересом рассматривал обстановку дворца и искренне радовался красоте узора на ковре, живописным картинам на стенах. Я смотрела и думала: великие люди всегда просты и доступны, наверное, и в этом их величие.

Общеизвестно, что Чингиз Торекулович одинаково прекрасно пишет как на родном, так и на русском языках, но думаю, не все знают, что он потрясающий рассказчик. Когда он говорит на кыргызском языке, я получаю колоссальное удовольствие. У него особенный, не побоюсь быть высокопарной, божественный кыргызский язык, ласкающий слух и радующий душу.

В тот вечер в далекой Скандинавии мы говорили обо всем, но в основном о судьбе кыргызского народа и его будущем. Чингиз Торекулович рассказывал и о своей жизни, и о своем детстве. “Бабушка моя, мать отца, была поразительно умная, интересная женщина.
Она каждый год увозила меня в горы и там бесконечно рассказывала мне сказки, с утра до вечера. Иногда притворялась: сейчас лягу спать, увижу сон и тебе расскажу. Видимо, в это время она что-то сочиняла”. Верю, что его главными “соавторами” стали бабушка, наши мудрые предки и древний кыргызский народ.


Майрам АКАЕВА,
для “Русской Америки, NY”