АГНОСТИК
Однажды ведущий телепередачи спросил Розу Отунбаеву: «А вы верите в Бога?». «Нет, - ответила она. - По своему мировоззрению я отношу себя к агностикам».
Слово «агностики» появилось в истории человечества оттого, что люди, которые не верили в Бога, боялись называть себя атеистами, что почти идентично «безбожникам».
Героя романа «Любовь во время холеры» спросили так же, как Розу Отунбаеву: «Ты веришь в Бога?» - «Не верю, но я его боюсь». Вот так же и агностики – не верили, но боялись. Искали компромисс. Они закрылись от трудной темы постулатом: возможно, Он есть, но это недоказуемо.
С Розой Отунбаевой случился парадокс. Ее путь к большой карьере начался с того, что она заведовала кафедрой диалектического материализма. А диамат прямо отрицает основной постулат агностицизма - невозможность познания объективной реальности через субъективный опыт. Диамат учит, что познать можно абсолютно все. В этом смысле он даже ближе к священному писанию, в котором Создатель гласит: «Познайте меня!»
Я не упрекаю Розу Исаковну. Я тоже получала пятерки по диамату, и верила Владимиру Ильичу. Владимир Ильич сказал: «агностицизм – это колебание между материализмом и идеализмом». Так это же точно про нее, подумала я. Она всю жизнь мечется между идеализмом и материализмом. Мне много раз приходилось наблюдать это в ней. Колеблется, но в итоге - находит компромисс.
Роза Исаковна очень рано познала вкус власти. В 28 лет была уже завкафедрой – небольшая, но все же руководящая должность. А в 36 - тоже рано, особенно по тем временам, – уже «шишка» (так выражались тогда) по полной: заместитель Председателя Совета министров, Министр иностранных дел и без пяти минут член Бюро ЦК. Поэтому безвластие давалось ей тяжело и звало на победный штурм.
Ну а идеалистам во власти делать нечего. Как говорил Крокодил Гена: «съедят». И вот она металась – хотелось правды и справедливости, но никому больше там, наверху, этого не хотелось. А уходить сверху вниз не хотелось ей. Но судьба всегда находила для нее спасительный берег.

ПОСОЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
В 89-м легендарный Министр иностранных дел Советского Союза эпохи перестройки Эдуард Шеварднадзе, заметив незаурядность Отунбаевой, забрал ее в Москву, подальше от интриг кыргызских партбоссов-байманапов. В кадровой политике это называлось выдвигать и растить национальные кадры.
К чести и Шеварднадзе, и Отунбаевой, ее заметили не за послушность, а за ершистость. Это было в духе революционных горбачевских перемен. Ее заметили на первом же совещании глав министров иностранных дел 15-ти союзных республик, где она посмела высказываться так же смело и критично, как традиционно дерзкие прибалтийские министры - проявление кыргызского демократического характера.
Ее включили в состав советской делегации ООН (ее первая большая школа – три месяца работы в Нью-Йорке), а затем назначили председателем Национальной комиссии ЮНЕСКО Советского Союза. И теперь она одной ногой работала в Москве, а другой – в Париже, в штаб-квартире организации, где как к послу одной из ведущих государств мира и вице-президенту исполнительного совета ЮНЕСКО, к ней выстраивается очередь представителей разных стран мира.
Оттуда ее привычка к высокомерию, которое она проявляла в общении со всеми теми кадрами, кто в отличие от нее не представлял на международном уровне некогда могущественную державу СССР. К тому же она была не только Чрезвычайным и Полномочным послом Советского Союза, а и членом коллегии МИДа СССР. Послов - 150, а членов коллегии – 25. Избранный элитный круг людей, могикане советской дипломатии, киты внешней политики, люди поистине исторические и легендарные, что само по себе огромная школа – слушать и впитывать, что они говорят, как говорят, как рассуждают, какие решения принимают, как разговаривают с главами других государств. Профессионалы, которые знали тончайшие нюансы двухсторонних и многосторонних отношений, алгебру и геометрию внешней политики. К тому же она ездит по всему миру, и воочию впитывает огромный опыт человеческой цивилизации. Это образование, которое даже выше всяких дипломов, ей было дано судьбой получить. Кому много дано - с того больше спросится.
Сегодня модно быть эзотериком. Это тоже такие «мудрецы», которые подобно агностикам, ищущим компромисс между материализмом и идеализмом, ищут компромисс между Богом и дьяволом. Они любят ловить знаки судьбы. Таких знаков в жизни нового президента Кыргызстана - пруд пруди.

ПИОНЕРВОЖАТАЯ
Недавно один из ветеранов партийно-советской системы написал весьма неприятную для Отунбаевой статью. В числе прочего он рассказал, что когда она работала зампредом Совмина, в кулуарах получила прозвище «пионервожатой». Дескать, любила поучать всех, как малышей. Такое качество у Розы Исаковны действительно есть, и этим она наживает себе врагов – люди не любят, когда их поучают. Но врагов она наживает не только поэтому. Она из племени тех успешных людей, у которых всю жизнь вокруг – батальоны завистников, и только по-настоящему сильная личность может идти по жизни сквозь эти батальоны, сохранив стержень и не позволив себя раздавить. Говорят, политики должны уметь ходить по трупам. Отунбаева не станет исключением – такова неприглядная данность этой специфической профессии. Профессии политика.
Нас может утешить только то, что она – женщина, и, может, все-таки, будет более чутка и человечна, более порядочна, менее склонна к злоупотреблениям властью. Она, действительно, пионервожатая. Особенно сейчас, в том лагере мальчишек временного правительства, которые еще не оставили детскую привычку стрелять друг в друга из рогаток, соревнуясь за лидерство.
Она пионервожатая, потому что первая. Первый молодой руководитель в вузе, секретарь горкома, первый посол страны в США, первый посол страны в Великобритании, теперь вот - первая женщина-президент.
Легко рассуждать тем, кто, сидя на диване перед видеорядом российских новостей, удручается якобы косноязычием Отунбаевой. Вчера мне пришлось перессориться чуть ли не с половиной нашей диаспоры в Америке, привыкшей тут к уверенной дикции Обамы, доказывая: «попробуйте вы говорить складно, когда в стране полыхает война, и ты не знаешь, какое решение примешь в следующую секунду». Да и как будто руководителей государств выращивают в каком-то специальном небесном инкубаторе, что они все должны быть блестящими ораторами и иметь идеальный характер.
Я тоже могу осуждать Отунбаеву, обижаться на нее за то или за это, мне тоже приходилось быть жертвой ее поучений и высокомерного тона. Но лично я признаю, что в совокупности ее послужной список вкупе с революционными заслугами делают ее объективно первой среди тех, кто сегодня претендует на первый пост. Еще неизвестно, будет ее президентство успешным или нет, но то, что она его заслужила – очевидно.
А ведь выросло целое поколение людей, этих членов огромной кучи партий и движений, которые совершенно не знают, кем вчера была Роза Отунбаева, и которым кажется, что она выброшена на Олимп власти какой-то случайной стихийной волной. Эта в одночасье зазнавшаяся молодежь, которая сегодня попрекает государственных мужей, думая, что они обязаны своим положением им.
Ничто случайное не случайно. Особенно не случайно все, что происходит в политическом мироздании. И если кто-то считает обе кыргызские революции случайной победой толпы – это большая ошибка. И если кто-то считает, что Роза Отунбаева оказалась во главе государства волею случая, в результате безысходности момента, то это тоже ошибка.
Она хорошо усвоила закон диамата об устойчивом развитии. Она устойчиво развивалась. Благодаря собственной воле к карьерному росту и провидению, которое системно готовило ее на главную роль.

КАДР ШЕВАРДНАДЗЕ
Если раньше проповедники теории блата гадали – кто продвигает Отунбаеву: глава республики Турдакун Усубалиев, с сыном которого у нее сложились дружеские отношения или гордость республики Чингиз Айтматов, с которым ее связывала общая малая родина – Талас, то во время ее работы в Москве завистники уже не терялись в догадках. Уже априори: Отунбаева – кадр Шеварднадзе.
Кстати, Саакашвили, хоть и свергнул старика, тоже его кадр, так что Эдуард Амвросиевич взрастил уже по крайней мере двух президентов. Но Отунбаева могла гордиться - в отличие от президента Грузии, в качестве министра эпохи перестройки Шеварднадзе был великолепен. Помню, как он впервые из всех членов политбюро на съезде ЦК КПСС заговорил о диктатуре и тоталитарном обществе, и говорил значительно проникновенней и грамотней Горбачева.
И она гордилась. Вывод советских войск из Афганистана, снятие железного занавеса, падение Берлинской стены и воссоединение Германии, снижение гонки вооружений и глобальное потепление отношений с Западом, с Америкой, списание долгов африканским странам. Она была там, за столом этого высокоинтеллектуального вече на коллегии МИДа, и участвовала в решении глобальных для будущего мира вопросов.
Драматическое, и одновременно счастливое время, когда эпоха на глазах менялась не по дням, а по часам. В 1991-м году едва назначенную Михаилом Горбачевым послом в Малайзию и Бруней, Отунбаеву, как и других, врасплох застигает внезапный распад СССР.

РОДИНА-МАТЬ ЗОВЕТ
Конечно, ей стали звонить из Бишкека, и звать на работу в Кыргызстан. Настало время собирать лучших, и строить суверенную страну.
Акаеву повезло, что у республики был такой национальный кадр как Роза Отунбаева. («Я – дочь кыргызского народа», - говорила она). По большому счету она могла уже тогда претендовать на президентство. Думаю, в душе она претендовала («Он был всего лишь завотделом ЦК, когда я была зампредом Совмина», - Р.О.) и была обижена на Чингиза Торекуловича Айтматова, который выдвинул через Горбачева не ее, а его.
Как бы то ни было, в теперь уже новом независимом государстве она была назначена на по сути прежнюю, но теперь уже ключевую для республики должность - вице-премьера и министра иностранных дел. Кого еще, как не ее – с ее опытом в международных делах?
Теперь эти новые главы МИДов напоролись на то, за что боролись когда-то на совещаниях у Шеварднадзе, прося дать республикам больше самостоятельности во внешнеполитической и внешнеэкономической сферах. Вот вам и независимость в руки: инициатива наказуема.
Они практически были выброшенными из огромного, ушедшего на дно Титаника в бушующий мировой океан. Им надо было не только выжить, но и занять свое четкое место в мире: дальнейшая жизнеспособность страны едва ли не всецело зависела от внешнего фактора. Что делать, где спустить якорь? В тот момент в мире осталась только одна супердержава – США. Россия сама горела в огне противоречий, а потому первое посольство Кыргызстана в Америке и стало тем своеобразным якорем, которому предстояло прибить к берегу новую страну.
И вновь кармическое пионерство – первое легитимное посольство суверенного государства предстоит ставить на ноги назначенной послом в Вашингтон Розе Отунбаевой. Архиответственный для того времени участок работы Акаев вложил в ее руки. А тогда, на заре своей власти он еще вкладывал полномочия в руки достойных.
И пошло, поехало. Гранты, кредиты миллионами, пшеница, масло тоннами, презентация красивой горной страны, лучезарный Акаев – просвещенный демократ, Джефферсон Центральный Азии.
«Мы могли гордиться своим президентом, когда он нанес свой визит в Америку в 1993 году. Это был целеустремленный, мыслящий открыто, стремящийся в демократическое будущее современный лидер. Говорил яркие речи, сплошь и рядом цитировал Франклина, Рузвельта, Токвиля, Вашингтона. Американская публика была зачарована. Аресты и гонения журналистов, закрытия газет, суды над правозащитниками, разгон парламента – все это было впереди…», - рассказывала мне по прошествии десяти лет Отунбаева.
А пока эйфория. Знаковые встречи, которые она даже не могла воспринимать как знаки – например, знакомство в Стэндфордском университете с тогда еще просто провостом (ректором) Кондолизой Райс, которая и сама-то еще не знала, что спустя годы станет могущественной «пантерой» внешней политики США в администрации Буша-младшего.
А президент Джордж Буш-старший пока дарит наколку со своего галстука сыну Розы Отунбаевой Атаю: восторг его американских одноклассников – это не восторг, а визг. Им и во сне не снилось обладание такой «реликвией».

ЗАПРОГРАММИРОВАННОЕ ПРЕЗИДЕНТСТВО?
На церемонию вручения верительных грамот в Вашингтонский Белый дом Отунбаева, не ленясь, одевает такой несовременный и неудобный наряд древней кыргызской женщины – с высоким белым элечеком на голове, облик, который мы привыкли ассоциировать с Алайской царицей – Курманджан-даткой. Уже тогда, почти 20 лет назад она примеряла на себя платье женского лидера кыргызской нации. Кстати, из наших государственных деятелей – женщин этого больше никто не делал. Вот вам еще один знак, на мысль о котором меня натолкнул следующий случай.
В конце марта этого года в одной из американских школ я делала презентацию Кыргызстана, рассказывала о нашей стране представителям разных стран мира, с которыми учусь на языковых курсах. Я принесла с собой некоторые наглядные материалы: наш национальный ковер–туш-кииз, войлочные тапочки, кыргызские калпаки, книгу о Курманджан-Датке с ее фотографиями в элечеке, и один из старых номеров газеты «Лица», на первой странице которой крупным планом была размещена фотография Розы Исаковны, ее дочери и сына, с четой Бушей-старших, сделанная при вручении верительных грамот.
Демонстрируя национальный наряд кыргызской женщины, я показывала одновременно фото легендарной Алайской царицы и первого посла Кыргызстана в Америке, не подозревая даже, что всего лишь через пару недель мужчины бывшей оппозиции натурально попросят ее взять на себя миссию Курманджан-датки.
Я была так занята виртуальными наблюдениями за революцией, что даже и не вспомнила об этом знаке. Но оттого, что после 7 апреля события в Кыргызстане стали греметь на весь мир, одна японка в те дни остановила меня после занятий: «Бермет! А помнишь, ты показывала фото той женщины-посла и вашей царицы?» - спросила она. «Да», - рассеянно ответила я, торопясь к выходу. «Так ведь это она стала сейчас главой вашего нового правительства, правда?». «Да», - подтвердила я. «Так ты знала, что она станет главой?». «Нет, не знала», - ответила я. «Так значит это был знак, это было предопределено свыше, - пыталась объяснить мне японка на плохом английском. - Ведь ты же рассказывала нам о киргизской царице!» – «Да. Действительно», - улыбнулась я и поблагодарила ее за любопытное наблюдение.
Если честно, в тот момент меня мало интересовала Отунбаева, - мы все, кыргызы в Америке, переживали за ребят, которые полегли на площади, и проклинали преступную семейку. Я с горечью вспоминала, как 3 года назад в статье о красной дорожке Ак-Жола, которую вместо белой нарисовали на эмблеме (знаковая ошибка), я напророчила, что Бакиев уберется из страны, оставив после себя кровавый путь...
Очень часто наше печатное слово материализуется к удивлению нас самих: «И слово стало плотию...». Недавно в своем интервью газете «Учур», я рассказывала, как в полной мере сбылось то определение, которое газета «Лица» дала Отунбаевой - «Кыргызская Коллонтай». Александра Коллонтай – несгибаемая революционерка, первая в мире женщина-министр, первая в мире женщина-посол. Теперь вот Роза Отунбаева – первая в СНГ женщина-президент.

ПОЛИТИК И В ОТРИЦАТЕЛЬНОМ СМЫСЛЕ
Я далека от того, чтобы идеализировать Отунбаеву, рядить ее в легендарную тогу. Не каждому дано яблоком падать к чужим ногам, и слава Богу, что в качестве журналиста мне даже в малейшей степени не довелось обслуживать президентов, петь им оды. Мое перо, и сознание оппозиционного журналиста натренированы критиковать и искать правду. И эту статью, которая превращается в очерк, я решила написать потому, что меня саму поразили знаки, которые идут по жизни этой женщины, которой сегодня, в тяжелое время, вверена судьба моей страны. И тот знак, который поразил меня больше остальных, я изложу в конце.
Розу Исаковну, как и других бывших оппозиционеров, мне довелось видеть слишком близко. На таком расстоянии, на котором трудно не заметить недостатки.
Она действительно мечется между идеализмом и материализмом. Она вполне политик в том отрицательном смысле слова, как и те мужчины, которых быть джентльменами и уступить место даме вынудили, как это ни парадоксально, только собственные амбиции: никто не хотел предложить ключевую роль другому. (Это был мудрый компромисс, но не только. В момент нелегитимности ее опыт государственной деятельности в международной сфере был призван стать еще одним якорем в постбакиевской истории страны).
Да, она политик, но она и вполне неравнодушный, принципиальный и порядочный человек. В отличие от большинства мужчин даже в новом правительстве, которые готовы быть предельно честными правдолюбами до тех пор, пока это не противоречит их собственным интересам. Хотя власть портит любого, и Отунбаева тоже может не стать исключением – тут я уже не берусь зарекаться. Как говорили те, с кем я вчера спорила: «веры уже нет никому».
После мартовской революции 2005-го года, в четвертый раз в своей жизни став министром иностранных дел, теперь уже при Бакиеве, она на время избавилась от статуса оппозиционерки - статуса, который вынуждает политиков искать дружбу с представителями прессы. Тогда она вернула свое высокомерие, и включала в состав своих зарубежных визитов не тех журналистов, которые поддерживали ее в трудный момент, а тех, кто либо хаял, либо облизывал сегодня. Извечная неблагодарность власть предержащих и политиков всех мастей. Но очень скоро, когда кресло под ней зашатается, она будет вновь искать поддержки испытанных друзей.
Однажды, в 2005-м, когда Бакиев руками большинства в парламенте избавился от нее в качестве министра, и она вновь оказалась в оппозиции, я рассказала ей историю о взяточничестве, причем в крупном размере, ее тогдашнего близкого соратника, рассказанную мне непосредственно людьми, дававшими эту взятку. Она искренне недоумевала, не хотела верить, и говорила: «Неужели нет ни одного порядочного здесь? А с кем работать? С кем бороться против режима?». Тем не менее, она как агностик предпочитала не докапываться до истины. Ее идеализм сдавался перед материализмом, перед жесткими законами политики, и она продолжала быть рядом с такими людьми, и теряла в наших глазах. Она не могла быть одна. У нее не было своей команды, чтобы сформировать свою партию. Ей нужны были политические компаньоны.
На ее имидже не лучшим образом сказывалась смена партийной принадлежности, но возможно это были своеобразные поиски идеалиста Отунбаевой, поиски чего-то лучшего.
Мне претило, казалось, беспринципное вхождение партии СДПК в бакиевский, ак-жоловский Жогорку Кенеш, в то время как по-настоящему победившая партия «Ата-Мекен» осталась за бортом. Наша газета «Лица» объявила мораторий на освещение деятельности сформированного в результате чудовищных, невиданных за всю историю Кыргызстана фальсификаций, парламента, и мы не брали интервью ни у кого из его депутатов, включая Розу Отунбаеву. Я думаю, она не поняла, и обиделась, потому что перестала звонить. А в целом она умела выстраивать хорошие отношения с журналистами, как любой политик, который хотел, чтобы о нем писали много и только хорошо.
Когда в 2009-м нас начали уже убивать, я заявила, что вынуждена закрыть газету, и посетовала на неблагодарность оппозиционных политиков, без устали пиаря которых, мы десятилетиями ходили по лезвию ножа, но в трудный момент от них не было никакой помощи. Они нанимали себе телохранителей, а мы ходили без машин и «бронежилетов». Я не имела тогда в виду ее, но теперь в принципе понимаю, что и она была одной из них, уже вполне переваренной в политическом котле, чтобы стать достаточно отстраненной от проблем журналистов. Они, политики, всегда считали, что мы по определению обязаны обличать президента, как будто это мы, а не они, боремся за власть.
Или просто время, и режимы, которые становились бессовестнее и жестче, сделали всех нас слишком толстокожими и циничными. А в 1997-м Роза Исаковна очаровала меня своей человечностью. Когда посадили Замиру, она, хоть и была министром, проявила волю к сочувствию и поддержке. Помогала как могла, и приходила домой и ко мне, и к родителям. В отличие от других людей во власти, которые еще вчера лобызались с нами, а теперь попрятались в норки как трусливые коты.
Хорошее в Розе Исаковне, безусловно, превалирует. Годы элитной работы не сделали ее кабинетной фифочкой. Она просто ходит по грешной земле - одинаково легко обедает как в дешевой кафешке, так и в дорогом ресторане, одинаково легко носит простые курточки и респектабельные костюмы, может ходить по заплеванным бишкекским улицам так же непринужденно, как и по ковровым дорожкам Букингемского дворца. В этом смысле я не удивлюсь, если однажды наш новый президент, простецки одевшись, а может и замаскировавшись, пойдет на базар, послушать, чем живет, как живет и что думает простой народ. И я верю ей, когда она говорит, что ей стыдно ездить с кортежем и жить в резиденции.

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С АКАЕВЫМ: ТИХОЕ БЕШЕСТВО
С Аскаром Акаевым она чувствовала себя на равных, а потому позволяла себе его критиковать. Вначале у них были хорошие отношения, и Айдар Акаев, будучи мальчиком и учась в США, даже жил в Вашингтоне вместе с ее детьми. Бывшие помощницы Майрам Дуйшеновны говорят, что первая леди ее боялась, а потом, мягко говоря, не любила. А заносчивость дочери президента Бермет вызывала в Отунбаевой тихую ярость.
В 1994-м президент позвонил в Вашингтон, и попросил Розу Исаковну вернуться и вновь возглавить МИД, где она проработала до 1997-го года. За три года привела внешнеполитическое ведомство в порядок, а потом уговорила Аскара Акаевича отпустить ее послом в Лондон: построила себе еще одну спасительную лодку.
«Я не могла смотреть на многие вещи, - говорила она в интервью нашей газете в 2004-м. - На заключения журналистов, на преследования уйгур, которых тут наши спецслужбы вылавливали и сдавали Китаю. Это была политика президента для добрых отношений с КНР, а я была на правозащитных позициях, и считала, что с Китаем можно по-другому строить добрые отношения, без этого. В общем, во мне накопилась негативная масса, и в 97-м году я решила, что уеду в Великобританию... Потом мне многие говорили: пока вы были здесь, у нас была надежда на то, что все еще будет хорошо, а когда вы уехали – все, надежды рухнули. Я не могла смотреть на семейные ульи, жена – бухгалтер, муж – посол, например. Отправляют советниками, посланниками своих родственников-алкоголиков, которые не только языка, вообще ничего не знают... Я была в тихом бешенстве».
И это было правдой. Как правда и то, что, создавая посольство в Лондоне, Роза Исаковна принимала во внимание главное – это лучшее место для высшего образования ее дочери и сына, и они его там получили. (Я хорошо помню, как она говорила мне в 97-м, указывая на мою дочь, которой было тогда 12 лет: запомни, она должна учиться в Англии). Я, как мать, не только не осуждаю ее за это, а утверждаю, что Отунбаева на сто процентов заслужила право дать своим детям то прекрасное образование, которое они получили. В Великобритании она хорошо поработала пять лет, вплоть до 2002-го года, и ей весьма повезло, потому что это было время, когда все хорошее внутри Кыргызстана было далеко позади.

ЛИЧНЫЙ ПОВОД К ТЮЛЬПАНОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
В 2002-м третью спасительную шлюпку ей предоставило ведомство Кофи Аннана. Ей позвонили из Нью-Йорка, из ООН, и пригласили работать в Грузию. Прямо как по заказу – в Грузию, которую она всегда любила, и к бывшему глубоко уважаемому боссу Шеварднадзе. Там она проработает два года в качестве заместителя специального представителя Генсека ООН по урегулированию грузино-абхазского конфликта. Там она застанет и революцию роз, сместившую с поста президента ее бывшего министра. А потом вернется в родной Бишкек, который к тому времени тоже достиг такой деградации, что запах революции уже витал в воздухе.
В тот момент, когда она приехала, личный повод для Розы уйти в оппозицию созрел как по заказу. Ничто случайное не случайно. Так было нужно провидению, чтобы она разозлилась до конца. И поскольку Аскар Акаевич считает Отунбаеву тараном и локомотивом тюльпановой революции, постольку этот повод был роковой ошибкой Акаева, почти такой же роковой, как и участие его детей в выборах в Жогорку Кенеш.
А случилось вот что. Аккурат после окончания ее контракта с ООН, когда она, вернувшись, всматривалась в реалии родной страны, как будто специально к ее возвращению было приурочено торжественное празднование 60-летнего юбилея кыргызской дипломатии.
Один этот маленький эпизод красноречиво показывает, как деградировала к тому времени бишкекская государственная машина. Я представляю всю степень стыда и ярости, который испытала Роза Исаковна, которая до последнего сидя в зале, наблюдала, как награждают и отмечают добрым словом кого угодно, но только не ее. Только не ее - кыргызскую Коллонтай, кадрового советского дипломата, трижды министра иностранных дел, первого посла в США и Великобритании и, наконец, женщину - государственного деятеля, выдающуюся дочь кыргызского народа.
А ведь за два года до этого отмечалось 200-летие внешнеполитической службы российского государства, где ее отметили среди семерых женщин – послов России и Советского Союза. Дополнительным стыдом было то, что в зале сидел министр иностранных дел России Сергей Лавров, который может из всех присутствующих и знал-то хорошо только одну Розу Исаковну, с которой тесно работал в МИДе СССР, и как член Совета Безопасности ООН не раз обсуждал с ней вопросы грузино-абхазского урегулирования…
В общем, у меня даже сейчас, спустя 6 лет, давление поднялось. Я вообще удивляюсь терпению Розы Исаковны, которая это пережила, и потом спокойно делилась с нами. От такого оскорбления любая побежит делать революцию, а тем более Отунбаева.

ГРУЗИНО-АБХАЗСКИЙ КОНФЛИКТ И ОШСКИЕ СОБЫТИЯ: МИССИЯ ВЫПОЛНИМА?
Вчера я смотрела ее инаугурацию, скромную, но достойную времени церемонию. Она хорошо выглядела, и вела себя достойно. И те, кто считал, что она плохо знает кыргызский, поперхнулись, и содержание речи мне тоже понравилось (особенно в оригинале, а не в переводе на русский). И слава Богу, она помянула в ней Бога.
Пусть это будет мое субъективное мнение, но оно таково: она шла к этой красной инаугурационной дорожке всю жизнь, это было предопределено и спроецировано в ее судьбу, хотя она, как агностик, возможно, не увидит достаточных тому доказательств. Это президентство, которого, и это я знаю точно, она очень хотела еще много лет назад (желание тоже часто дается волей свыше) – это и огромное кармическое испытание. Испытание, которое началось сразу – с убитых ребят на площади, и с ужасающих событий на юге.
Испытание тем большее, чем больше нити судьбы готовили ее к этому непростому президентству. Я хочу вернуться к большому знаку в ее судьбе – двухлетнему куску жизни в Грузии и Абхазии, и процитировать ее саму:
«Грузинский опыт - колоссальный, очень интересный кусок в моей жизни. Америка – прекрасная, Москва – пучина, грузинская история – бурная, драматичная, сложная. Дрема у нас. А там - бурная река, бурелом в развитии, нет ни одного спокойного дня. Каждый день – похищения людей, убийства. Мы контролируем зону конфликта. Огромные бронированные машины противоминные ездят по деревням, наблюдают. На абхазской стороне огромные двухэтажные дома сожжены, 300 тысяч беженцев ушли на грузинскую сторону. И живут в ужасных условиях, в бараках. Общество в бесконечных исканиях, спорах, ссорах, в конфликтном состоянии. Протестное состояние – это у них нормальное состояние. И руководство работает 24 часа в сутки. Нет праздников, очень интенсивная работа. Я не видела ни одного дня, чтобы Шеварднадзе отдыхал. Суббота, воскресенье – на работе. У нас счастливая дрема. Слава Богу, что у нас нет никакого конфликта. Если бы здесь был грузинский народ, тут бы Ферганская долина синим пламенем горела. Вот такой национальный характер. Я, как зам спецпредставителя, "держала плечо" на абхазской стороне в Сухуми, отвечала непосредственно за зону конфликта. Наш мандат – примирить эти народы, найти пути разрешения конфликта. Необходимо было иметь колоссальную силу, терпение, креативность, постоянно генерировать новые идеи для примирения. Мы сводили женщин Абхазии и Грузии, у которых в этой войне погибли сыновья. Это были очень трудные переговоры, но во имя того, что нужно жить дальше, они садились и говорили друг с другом. Мы устраивали переговоры бывших солдат, воевавших друг против друга. Люди набирались мужества жить дальше и вести диалог. Я знаю, что такое конфликты и война в реальном измерении. Я два с половиной года старалась примирить два народа. Грузины очень сожалели, абхазцы плакали, когда я уезжала: "Для вас не только ворота страны, но и двери каждого дома открыты».
Ну и ну. Вот как развернулась судьба. Вот тебе и счастливая дрема, вот тебе и национальный характер, вот тебе и горящая Ферганская долина. Вот теперь попробуй примирить все это дома, в Оше, том городе, где родилась. Развернуть весь креатив, силу и терпение. Там ей, конечно, было легче. Дома труднее - нет пророка в своем отечестве.
Да еще вокруг вся эта народившаяся оппозиция из тряпичных генералов, которые еще вчера мягким ковриком лежали в ногах бакиевской семьи, а сегодня, надев тельняшки и камуфляжи, пытаются выдавать себя за супергероев.
Такого президентства никому не пожелаешь, поэтому мы просто обязаны пожелать ей удачи. Чем короче время, отпущенное ей, тем больше она должна успеть. Выдающаяся тезка Отунбаевой Роза Люксембург сказала: «Самая безоглядная революционная решительность и самая великодушная человечность... Мир должен быть перевернут, но каждая пролитая слеза, которую можно осушить, — это обвинение, а каждый человек, который, спеша по важному делу, просто по грубой невнимательности давит бедного червя, совершает преступление».
Чем больше слез сможет осушить Отунбаева, тем с большим правом сможет повторить слова, которые уже сказала несколько лет назад, как будто предвидела будущее: «Я счастливый человек. Если женщине дана какая-то возможность реализоваться, то мне она была дана сполна».